Abaev Dictionary: entry <hi rendition="#rend_italic">Wærgon</hi>

Translated from Russian in 2020 by Oleg Belyaev (ed.), Irina Khomchenkova, Julia Sinitsyna and Vadim Dyachkov.

 Абаев, Василий Иванович. Историко-этимологический словарь осетинского языка. Т. I. A–Kʼ. М.–Л.: Наука, 1958. С. ??–??. font-variant: italic; font-variant: small-caps; quotes: "‘" "’"; quotes: "«" "»";
Wærgon
имя бога-кузнеца в сочетании name of a blacksmith deity in the combination
Kurd-Alæ-Wærgon
Кузнец-Арийский (аланский)-Wærgon Smith-Aryan (Alan)-Wærgon более употребительны стяженные формы fused forms are more widely used:
Kurdalæwgon (II 42)
 и особенно and in particular
K˳yrdalægon
Kurdalægon
 . Вполне очевидно, что Kurd-Alæ-Wærgon — первоначальная форма, а Kurdalægon — вторичная . It is quite obvious that Kurd-Alæ-Wærgon is the original form, and Kurdalægon is a secondary one biccew in zaǧta: nur mæ Kurd-Alæ-Wærgonæn bajsærun kænæ, e ba ajdaǧ bolat ison мальчик сказал ей: теперь ты вели Кузнецу Ала-Варгону закалить меня, чтобы я стал совершенно стальной the boy said to her: now you make the Smith Alæ-Wærgon harden me, so that I become completely of steel II 10 Soslan Kurd-Alæ-Wærgonæj isard æj Сослан закален Кузнецом Ала-Варгоном Soslan is hardened by the Smith Alæ-Wærgon I 638 Производное от wærg волк. Формально соответствует Varkāna-, Gurgān название страны, ср. (из иран.) Vrkʼan Гиркания, Vrkʼen ( Gurgen) личное имя ( 86). Известно, что названия некоторых животных попадают под запрет — табу — и заменяются заимствованными или описательными наименованиями. Но, исчезнув из обиходной лексики, они могут сохраниться в мифологии, антропо-, этно- и топонимии. Так именно случилось в осетинском и латинском со старым названием волка. Оно должно было звучать в осетинском wærg, в латинском volcus (сюда же кельтский этноним Volcos, откуда walha, volxъ, волох: Мартынов. Славяно-германское лексическое взаимодействие древнейшей поры. Минск, 1963, стр. 79). Вместо этого находим в осетинском заимствованное (из сакского?) bīræǧberæǧ, в латинском — заимствованное из сабинского lupus. Но исконное наименование волка сохранилось в имени бога-кузнеца: ос. Wærgon, Volcānus. Оба имени образованы с помощью одного и того же форманта -ān- (об этом форманте см.: Leumann—Hofmann. Lateinische Grammatik. München, 1928, стр. 223 сл.; см. также: Detschew, LXIII 240). Точное соответствие находим и на кельтской почве: Olcan личное имя от и.е. wlk˳- волк ( 1178). Мифологический смысл данной этимологии состоит в том, что у предков и осетин, и римлян культ бога огня и кузнечного дела был преемственно связан с тотемическим культом волка. Эта преемственность прозрачно отражена в героическом эпосе осетин. Герои эпоса проходят закалку, делающую их неуязвимыми. Но в более архаичном варианте эта закалка производится путем погружения в волчье молоко, а в позднейшем — в горниле небесного кузнеца. Тотемическая роль волка ясно выступает в легенде о Ромуле и Реме, вскормленных волчицей, а у осетин — в имени родоначальника эпических героев , которое, как и Wærgon и Volcānus, восходит к индоевропейскому названию волка. О роли волка в древнеиранских верованиях см.: Wikander. Der arische Männerbund. Lund, 1938, стр. 64—65. — Замечание Meid’а (Lat. Volcānus — Osset. Wærgon. 66, стр. 125—131), что римский Вулкан не обнаруживает никакой связи с волком, не учитывает того хорошо известного факта, что функции и манифестации богов постоянно меняются. Достаточно одного примера: арийский Vāyu-, первоначально бог ветра, со временем приобретает функции бога войны, загробного мира и пр. (см. ). Соответствие ос. Wærgon — Volcānus не стоит изолированно. Оно входит в группу скифо-латинских изоглосс, возникших в рамках древнеевропейского языкового сообщества (Alteuropäisch, по Krahe) ( 127— 131).Лат. Volcānus сближают с Velchan- и Zeus Velchanos ( II 239, прим. 1), которые, однако, сами нуждаются в разъяснении: obscurum per obscurius или, точнее, clarum per obscurum. В римском и этрусским пантеоне ряд общих имен, большей частью темных по происхождению: Junona— Uni, Neptunus — Nethun- и др. (Pallottino. Etruscologia. Milano, 1955, стр. 125). Там, где этимология прозрачная, речь идет о заимствовании из латинского в этрусский, а не обратно, например Silvanus — Selvan. — Эпитет небесного кузнеца alæ возводится к ārya- арийский, позднее аланский, см. . Ведийские боги также часто носили эпитет arya- ( 115—116). 592—594; 28, 38, 92-97, 123, 129. Derivate of wærg wolf. Formally corresponds to Varkāna-, Gurgān name of a country, cf. (from Iranian) Vrkʼan Hyrcania, Vrkʼen ( Gurgen) proper name ( 86). It is known that the names of some animals fall under a prohibition — a taboo — and replaced by borrowed or descriptive names. But having disappeared from the common lexicon, they may remain in the mythology, in anthropo-, ethno- and toponymy. This is exactly what happened with the old name of the wolf in Ossetic and Latin. It must have sounded as wærg in Ossetic, and as volcus in Latin (also cf. the ethnonym Volcos, whence walha, volxъ, volox: Martynov. Slavjano-germanskoe leksičeskoe vzaimodejstvie drevnejšej pory [Slavic-Germanic lexical interaction of the earliest period]. Minsk, 1963, p. 79). Instread of this we find in Ossetic a loanword (from Saka?) bīræǧberæǧ, and in , the Sabine loanword lupus. But the original name of the wolf has been retained in the name of the blacksmith deity: Ossetic Wærgon, Volcānus. Both names are derived using the same suffix -ān- (on this suffix see: Leumann—Hofmann. Lateinische Grammatik. München, 1928, pp. 223 ff.; see also: Detschew, LXIII 240). An exact correspondence is also found in Celtic: Olcan proper name from Indo-European wlk˳- wolf ( 1178). The mythological meaning of this etymology is that among the ancestors of both the Ossetians and the Romans, the cult of the god of fire and smithery was ancestrally connected to the totemic cult of the wolf. This continuity is transparently reflected om the heroic epics of the Ossetians. The heroes of the epics come through a hardening that makes them invincible. But in the more archaic variant this hardening is performed by immersion in wolf milk, and in the later variant, in the furnace of the heavenly smith. The totemic role of the wolf is clearly present in the legend of Romulus and Remus, fed by a she-wolf, and among the Ossetians, in the name of the progenitor of the epic heroes , which, like Wærgon and Volcānus, goes back to the Indo-European name of the wolf. On the name of the wolf in Old Iranian beliefs see: Wikander. Der arische Männerbund. Lund, 1938, pp. 64—65. — Meid’s observation (Lat. Volcānus — Osset. Wærgon. 66, pp. 125—131) that the Roman Volcanus displays no connection with the wolf, does not take into consideration the well-known fact that the functions and manifestations of the gods are constantly changing. It is enough to provide one example: the Aryan Vāyu-, originally wind god, with time acquires the attribute of a god of war, the afterworld etc. (see ). The correspondence Ossetic Wærgon — Volcānus is not isolated. It is part of a group of Scytho-Latin isoglosses that developed within an early European linguistic community (Alteuropäisch according to Krahe) ( 127— 131). Volcānus is sometimes connected to Velchan- and Zeus Velchanos ( II 239, fn. 1), which, however, themselves require an explanation: obscurum per obscurius or, more precisely, clarum per obscurum. In the Roman and Etruscan pantheon there is a number of names in common, most of which are of obscure origin: Junona— Uni, Neptunus — Nethun- etc. (Pallottino. Etruscologia. Milano, 1955, p. 125). Where the etymology is transparent the borrowing is from Latin into Etruscan, and not the other way around, e.g. Silvanus — Selvan. — The epithet of the heavenly smith alæ goes back to ārya- Aryan, later Alan, see . The Vedic gods also often bore the epithet arya- ( 115—116). 592—594; 28, 38, 92-97, 123, 129.