Abaev Dictionary: entry <hi rendition="#rend

Abaev Dictionary: entry <hi rendition="#rend_italic">sag</hi>

Translated from Russian in 2020 by Oleg Belyaev (ed.), Irina Khomchenkova, Julia Sinitsyna and Vadim Dyachkov.

Абаев, Василий Иванович. Историко-этимологический словарь осетинского языка. Т. I. A–Kʼ. М.–Л.: Наука, 1958. С. ??–??. font-variant: italic; font-variant: small-caps; quotes: "‘" "’"; quotes: "«" "»"; олень deer Cervus elaphus Cervus elaphus Олень у осетин в большом почете 90 . Популярнейшее животное в эпосе и вообще фольклоре осетин. Излюбленный объект охоты героев Нартов. Сотнями оленей исчисляется калым, который Нарт Сослан должен уплатить за дочь Солнца Ацырухс. В прошлом олень был широко распространен на Северном Кавказе и охота на оленей имела не только спортивное, но и хозяйственное значение. Это видно из пожелания хозяевам дома в новогодней обрядовой песне: wæ læg sag amara пусть ваш мужчина убьет оленя пусть ваш мужчина убьет оленя . Обычное пожелание охотнику: amar убей оленя. Уступая кому-либо очередь в знак почтения, говорят: æ razæj sag dær n ’amarʒynæn впереди тебя я не (осмелюсь) даже убить оленя. Эпитет нагоняющий оленя — синоним лихости и молодечества. Сравнение человека с оленем считается весьма лестным: sag-læg молодец, буквально олень-мужчина. Ср. у (136): bazzad razyjæ Inal dær jæ læppūtæj, — īw sæ īnnæjæ sagdær, wæzdandær остался доволен Инал своими сыновьями, — один из них удалее (более олень) остался доволен Инал своими сыновьями, — один из них удалее (более олень) . Sagartæn имеющий живот () как у оленя означает подтянутый, стройный. На вопрос k˳ydtæ dæ? how are you how are you часто отвечают: saǵy x˳yzæn как олень как олень , — и это означает отлично. — Обычные эпитеты оленя: særgyn головастый, sædsugon сторогий и æstdæssion восемнадцатирогий. Последний эпитет, видимо, глубоко традиционен. Именно 18 отростков (9 пар) имеют оленьи рога на древних изображениях, — см.: SchraderI 502, фиг. 55I 502, фиг. 55; также см. стилизованные золотые фигурки оленя из скифского кургана у станицы Костромской на Кубани и из кургана Кул-оба в Крыму (Граков. Скифы. М., 1971, табл. XVI. — Ebert. Südrussland im AItertum. 1921, стр. 140стр. 140) A deer is held in high esteem by Ossetians 90 . It is the most popular animal in the epic and generally in the Ossetian folklore. It is the favourite object of hunting of the Nartian heroes. The dowry that Nart Soslan must pay for the daughter of the Sun Atsyrukhsh amounts to many hundreds of deers. In the past a deer was widespread in the Northern Caucasus and deer hunting was not just a sport, it had significance for a household. It can be seen from the wish to home owners in the new-year ritual song: wæ læg sag amara пусть ваш мужчина убьет оленя let your man kill a deer . An usual wish to a hunter is amar kill a deer. When they give somebody way in a sign of respect, they say: æ razæj sag dær n ’amarʒynæn I will not even (dare to) kill a deer ahead of you. The epithet a person who is catching up a deer is a synonym of boldness and young men's bravery. The comparison of a person with a deer is considered very flattering: sag-læg fine young man, literally deer-man. Cf. (136): bazzad razyjæ Inal dær jæ læppūtæj, — īw sæ īnnæjæ sagdær, wæzdandær Inal was pleased with his sons, — one of them is braver (more a deer) . Sagartæn the one who has a belly () which looks like deer's means taut, slim. When people ask k˳ydtæ dæ? how are you , it is often answered saǵy x˳yzæn like a deer and that means fine. — The usual epithets of a deer are særgyn big-headed, sædsugon hundred-horned and æstdæssion eighteen-horned. The last epithet is, evidently, deeply traditional. It is 18 shoots (9 pairs) that deer horns have on the ancient pictures, — see SchraderI 502, fig. 55I 502, fig. 55; see also stylized golden deer figurines from the Scythian mound near the Kuban stanitsa Kostromskaya along with the ones from the mound Kul-oba in the Crimea (Grakov. Skify [The Scythians]. Moscow, 1971, tab. XVI. — Ebert. Südrussland im AItertum. 1921, p. 140p. 140) xūry tyntæ nykkastysty æstdæssion sagmæ... sag ta axæm sag, æmæ jæ q˳yn wydī syǧzærīn лучи солнца падали (смотрели) на восемнадцатирогого оленя... олень же (был) такой олень, что шерсть его была золотая sun rays were falling (looked) on the eighteen-horned deer... it was such a deer that its coat was golden 115 næ iræd — æfsæjnagæj saw galwan... sædæ sagtæ, sædæ gæbīdyrtæ (требуемый) нами калым — черный замок из железа... сто оленей, сто туров the dowry which we demand is a black iron castle... one hundred of deer, one hundred of wild goats 117 ff. sæxīcæn æxsævær skodtoj saǵy fyd приготовили себе ужин — оленье мясо we cooked a supper for ourselves — deer meat 1 sag æræncadīs īw ærdūzy; uj x˳yzæn ræsuǧd cwanon lægyl syrd nīk˳yma sæmbæld олень остановился на одной поляне; такой красоты зверь никогда еще не встречался охотнику a deer stopped at one glade; the hunter hasn't ever met such a beautiful animal 36 fonʒyssæʒ saǵy astæwmæ kærdægyl xīzync, særǵyn sagtæ seppæt dær сто оленей пасутся в траве по пояс, все — головастые (пышнорогие) a hundred of deer graze in the waist-reaching grass, all the deers are big-headed (with big horns) II 138 særǵyn sag wyzynmæ ʒūry: max sag myggagæj wæzdandær næ wyd головастый олень говорит ежу: не было благородней нашего оленьего рода the big-headed deer says to the hedgehog: there were no race nobler than ours 91 Tajmuraz særǵyn sag ramardta Таймураз убил головастого оленя Tajmuraz killed a big-headed deer from the song about Tajmurazиз песни о Таймуразе saǵy ūrs sykʼatæj Fsatijæn syntæg из белых оленьих рогов у Афсати (бога охоты) кровать the Fsati's (the god of hunting) bed is made of white deer horns 64 ʒæbīdyr æmæ sag amæddagǵyn wæd alḱī jæ fexsty færcy пусть каждому будет добычей тур и олень благодаря его выстрелу let everyone get a wild goat and a deer thanks to his shot 152 sag færætmæ ‘rsyd олень пришел к топору a deer came to an axe a proverb that means that поговорка: жертва сама пришла к своей гибели; a victim came on their own to their death; 255 wæ læg sag amara, wæ ūs tæryn nyjjara пусть ваш мужчина убьет оленя, пусть ваша женщина родит мальчика let your man kill a deer, let your woman bear a boy Nogbony arfætæ новогодние пожелания New Year wishes xucaw nin ravardta sægti ærwæz бог послал нам стадо оленей the God sent us a herd of deer II 123 omi cærgutæn sæ xwærajnag æj sagi fid, sæ daræs dær æj sagi caræj у живущих там (на севере) пищей служит оленье мясо, и одежда их из оленьих шкур deer meet serves as food for people who live there (in the north) and their clothes are made from deer hides I 46 saw ǧædi sturdær bælasæ ka widæ, oj cid sagi mardi xæccæ mæ usqi xaston какое только в черном лесу было самое большое дерево, его я вместе с тушей оленя носил на плече whatever the biggest tree was in the dark woods, I wore it on my shoulder with a deer carcass 26₂ omi ba ‘j (wæjug) sagi fid æma xuji qanzæj xæssun bajdædta там (великан) стал выкармливать его (мальчика) оленьим мясом и свиным мозгом there a giant started to feed a child with deer meat and pig brain 2₇ ældarti ældari sagbæl badgæ fæwwidton, istur wezdoni ba ǧæwanz docgæ fæwwidton князя князей я увидел сидящим на олене, великого дворянина увидел доящим лань I saw a prince of princes who was sitting on a deer, I saw a great nobleman who was milking a doe 94 Æfsati nin særgin sag dædʒænæj Афсати (бог-патрон охотников) даст нам головастого оленя Æfsati (the god-patron of hunters) will give us a big-headed deer 98 sag win ramaron ævi sagi æmwæz xuj? — baxwærunmæ xaj xwæzdær æj, fal kadæmæ ba sag, ma nin sag ramaræ убить вам оленя или равного оленю по весу кабана? — для еды кабан лучше, но для почета — олень, убей же нам оленя should I kill a deer or a hog equal in weight to a deer for you? — a hog is better for a meal, but a deer (is better) for honour — so a deer, kill us a deer 162 tar komi saw ræsuǧd sagsirdi xuzi bonasadæn kodta в темном ущелье смуглая красавица отдыхала в образе оленя in the dark gorge the dark-skinned beauty rested in the image of a deer 210 Æfsatimæ dessag sird ku rantæstæj, ʒillitæbæl æ xabar ku feǧustæj: sædsugon særgin sag e ku adtæj у (бога охоты) Афсати объявился чудесный зверь, по всей стране разнеслась весть о нем: то был сторогий головастый олень (the god of hunting) Æfsati got a marvellous animal, the news about it spread throughout the country: it was a hundred-horned big-headed deer 6 Восходит к sākā-(вариант sāxā-, ар.sākxā- ) развилина, ветвь, сук, рог → рогатый, олень. Ср. šākветвь, отросток, рог, šāxdār рогатый, šākветвь, сук, рог;¹ Если не ошибаемся, наше название оленя распознается также в бактрийских личных именах: ΣАГГО, BOPZOΣAΓΓO (barza-saka- высокий олень), ΣАГОΡKО (*saka-uxšaka- олень-самец, ΣАГОΔOXО (ср. ос. sagdux имеющий силу оленя) (Лившиц. К открытию бактрийских надписей на Кара-Тепе. В сб.: Буддийские пещеры Кара-Тепо в Старом Термезе, М., 1969, стр. 64, 66). ср. также σαχυνδαχη скифская одежда (Гесихий) = ос. sag-γun-dag ткань (dag ← tag) из оленей (sag) шерсти (γun), śakhā-ветвь, сук, šakà (szakà) ветвь, saka развилка, разветвление, sochaжердь с развилиной, соха жердь или бревно с развильем, примитивное пахотное орудие, сохатый лось, олень, č’ax ветвь. Колебание k ‖ kh, х наблюдается в индоиранском и в других случаях: kan- ‖ khan- копать, ahmakəm ‖ amāxam наш. Назализованный вариант этой же основы (и.е. ḱank-: 523) имеем в šnx ветвь ( § 342, прим. 2), śañku-, sǫkъ, сук, cainc сук. О hōha плуг и финских заимствованиях см.: Setälä, JSF XXV 1 36. — 63. (О звуковой истории этой группы: Merlingen. Die Sprache 1958 IV 68). Семантика ветвь, рог → олень и т. п. обычна. Производными от и.е. ḱer- отросток, рог являются, например, χεραóç рогатый (эпитет оленя), cervus, herut, Hirsch, carw олень, korva, kárvė корова, сюда же (по норме satəm) sirnas серна, srъna, sirwis серна и пр. ( 574—577). Ср. также ragingis олень от ragis рог. Подобные образно-описательные наименования могли возникать на почве табуистических запретов; ср. ос. кабан = клыкастый, заменившее старое слово для кабана . Исходное значение развилина для ос. sag сохранилось в словах вилы, раздвоенный, промежуток между ногами, промежуток между пальцами; см. эти слова. Ср. в наряду с šakà оленьи рога — šãke вилы, šãkumas развилина, промежуток между ногами, šakaīnis раздвоенный, šakótas вилообразный и пр. ( 957). — Табуистический характер слова sag наводит на мысль, что олень был у предков осетин тотемным животным (связь словесных запретов с ,тотемизмом хорошо известна этнологам). Такая догадка получает многообразное подтверждение. В скифском искусстве звериного стиля изображения оленя занимают исключительное место. Происхождение самого звериного стиля справедливо связывают с тотемистическими представлениями (История СССР I 242). Обширный относящийся сюда материал со множеством иллюстраций приводится в статье (Н. Л. Членовой <q rendition="#rend_doublequotes">Скифский олень</q> (Памятники скифо-сарматской культуры, М., 1962, стр. 167—205) и в ее докладе <q rendition="#rend_doublequotes">L'art animalier de l'époque scythique en Sibérie et en Pontide</q> (VI Congrés international des sciences préhistoriques et protohistoriques. М., 1962, стр. 9): Il est connu, que l'image la plus typique de l'époque scythique, répandue de l'hongrie jusqu'à l' Ordos, est la figure du serf aux jambes repliées... elle s' épanoit et se répan en variantes multiples pour cette raison que le cerf avait été, évidemment, d'abord l'animal-totem d'un clan scythique et ensuite il s'est transformé en emblème des tribus scythiques. К аналогичному выводу приходит М. И. Артамонов: Рассматривая состав изображений скифо-сибирского искусства и происхождение его сюжетов, необходимо выделить образ оленя, как наиболее характерный и постоянный. Столь большое внимание к этому животному нельзя объяснить условиями того хозяйства, на основе которого развивалась скифская культура. Значение оленя в то время не могло быть велико ни как охотничьей добычи, ни тем более как домашнего животного. Следовательно, его место в идеологии скифского периода необходимо выводить из представлений, возникших на более древних ступенях социально-экономического развития, когда он мог быть не только главнейшей охотничьей добычей, но и наиболее распространенным тотемом далеких предков иранских племен (Скифо-сибирское искусство звериного стиля. сб.: Проблемы скифской археологии, М. 1971, стр. 33). См. также: Jettmar, Iranica Antiqua 6, 1996, 6 — 24. —Крупнов. Древняя история Северного Кавказа. М., 1960, стр. 363, 370, 311. — Представление о солнце как об огненном олене, отмеченное в русском фольклоре, (I 503—504) не без основания объясняет как скифское наследие. Ср. в <q rendition="#rend_doublequotes">Повести временных лет</q> рассказ об оленятах, падающих с неба, и скандинавские народные верования, согласно которым олень — не сын Земли, но сын Солнца (Платонов. Прошлое русского Севера. Пгр., 1923, стр. 14). В осетинской живописи, основанной на народных традициях, бог охоты Афсати изображается в виде старика с головой, украшенной рогами оленя; см. иллюстрации М. Туганова к поэме Коста Хетагурова<q rendition="#rend_doublequotes">Афсати</q> в сборнике Ирон фандыр (1951 стр. 70). Культовой ролью оленя следует объяснять то, что древние осетинские святилища были переполнены черепами и рогами оленей (Магометов. Культура и быт осетинского народа. Орджоникидзе, 1968, стр. 112 — 113). В этой связи заслуживает внимания и один из излюбленных мотивов осетинского эпического и сказочного фольклора: героиня является герою в образе лани, с тем чтобы потом обернуться писаной красавицей. Известно, что представления о превращении людей в животных коренятся также в конечном счете в тотемистических идеях. Weisweiler, Zeitschrift fiir celtische Philologie, 24 , 1954, стр. 10 сл., 35 сл., 165 сл. В своем «классическом» виде эти идеи выражаются не в том только, что племя верит в какую-то связь с тотемным животным: оно отождествляет себя с ним. На этой почве возникают зоофорные этнонимы: этноним совпадает с названием животного. И когда мы узнаем, что скифы (или часть их) назывались в древности Саками, Saka, Saka, Σάχαι,Самое раннее упоминание в ассирийских источниках относится к 641 г. до н. э. (Хаим Тадмор. Три последних десятилетия Ассирии. Труды XXV Конгресса востоковедов, I, М., 1962, стр. 241). то трудно отрешиться от мысли, что в этом наименовании скрывается уже знакомое нам название оленя.Краткость первого a в Saka объясняется, быть может, контаминацией с saka- собака ( sag из swaka-). Дело не только в том, что название скифов вводится таким образом в хорошо известный круг зоофорных этнонимов.Об этнических терминах, совпадающих с названиями животных, см.: II 608 (s.v. Volk, со ссылкой на Much и Kossina). Далее: Reallexikon der germanischen Altertumskunde, hg. v. J. Hoops, Strassburg, IV (1918— 1919) 430 сл. (s.v. Volkernamen). — Von Kienle. Tiervölkernamen bei indogermanischen Stämmen. WuS XIV 39 сл. — Szemerenyi. The name of the Picentes. Festschrift Н. Meier, Munchen, 1971, стр. 531—544. Показательно, что соседи скифов на западе и на востоке также назывались «оленями». Мы имеем в виду, с одной стороны, германское племя херусков, чье название означает олени ( herut, см.: Much, Beiträge zur Geschichte der deutschen Sprache u. Literatur 1893 XVII 60 сл.), с другой — финское племя Мари, название которого происходит от mar самец дикого оленя (Setälä, JSF XXX 5 51, 103).Отзвуком тотемистических верований германцев является легенда о том, что герой Сигурд был вскормлен самкой оленя (Otto Hofler. Siegfried, Arminius und die Symbolik. Festschrift F. R. Schroder, 1959, стр. 27 сл.). Ср. легенду о Ромуле и Реме, вскормленных волчицей. — Для северноиранских языков было характерно раннее озвончение глухих смычных. Поэтому наряду с корнем sak- (Σαχαι, Σαχαραυλοι, Sacaraucae, Tαξαχις, 'Pαχοισαχχοσ, Mηδοσαχχοσ и др.) мы очень рано находим в этнонимах форму sag: Mas-sag-etae, Thyr-sag-etae, Mugi-sag-os, Sag-adares ( 179). Эта форма непосредственно примыкает к ос. sag. — Skold (Bulletin de lа Société des Lettres de Lund, 1931—1932, стр. 1—5), а за ним van Windekens (Beiträge zur Namenforschung 1949 I 98—102) усматривают в этнониме Saka иранское spaka- собака в его древнеперсидской форме. Szemerenyi (ZDMG 1951 С1 210—212) вполне аргументированно отклоняет это объяснение как unacceptable. Однако его собственную интерпретацию термина Saka как производного от иранского sak- ( sak-, θak- проходить (о времени) нельзя признать бесспорной. Bailey ( 133) производит Saka от другого созвучного глагола sak- мочь, иметь силу (на иранской почве — в Авесте — засвидетельствовано только значение усваивать, уразуметь, учиться, учить). Это толкование также не может быть принято безоговорочно. — Осетинское название оленя вошло в некоторые кавказские языки: sag, saf олень; возможно сюда же šige, śəẋ олень. Неясно отношение к sagaa(n) олень-самец (). Ос. sag этимологизируется на индоевропейской почве вполне надежно, поэтому думать о заимствовании из монгольского не приходится. Заимствование монгольским названия оленя из аланского тоже мало вероятно. Остается третья возможность: случайное созвучие. — Ос. sag олень распознается в гидронимии прежних мест поселения осетин-алан в сочетании Sagdan, Zagdan, т. е.Оленья река ( dan, соврем. ос. река). Река этого названия известна в Мостовском районе Краснодарского края. Реалии, видимо, вполне соответствовали названию, — в абхазской эпической песне поется: Загдан переполнен оленями XLIV 4 21. Карачаевское название этой реки — Вии, что опять-таки значит олень (Гулиева. Опыт исследования гидронимии Кубани. Автореф. дисс. М., 1969, стр. 14). Река Sagdan отмечена также в Балкарии (284).Вс. Миллер (ОЭ III) отмечает в Балкарии, в Чегемском ущелье, еще один «олений» топоним: Sag-dor Олений камень. — Ср. , , , sagīl, , , . Самка оленя имеет особое название qwazǧæwanz, q. v. 37, 49, 70, 105, 179, 180, 198, 243, 311, 312; 105. Goes back to sākā-(has a variant sāxā-, Arabic sākxā- ) forked wood, branch, bough, horn → horned, deer. Cf. šākbranch, sprout, horn, šāxdār horned, šākbranch, bough, horn; If we are not mistaken, our term that refers to a deer may be recognized in the Baltic personal names: ΣΑΓΓΟ, BOPZOΣAΓΓO (barza-saka- a tall deer), ΣΑΓΟΡKΟ (*saka-uxšaka- a male deer, ΣΑΓΟΔOXΟ (cf. Ossetic sagdux the one who has a strength of a deer) (Livšic. K otkrytiju baktrijskix nadpisej na Kara-Tepe [Towards the discovery of the Bactrian writings on Kara Tepe]. In vol.: Byddijskie peščery Kara-Tepo v Starom Termeze [The buddhist caves of Kara Tepe in Old Termez], Moscow, 1969, p. 64, 66). see also σαχυνδαχη Scythian clothing (Hesychius) = Ossetic sag-γun-dag fabric (dag ← tag) made of deer (sag) coat (γun), śakhā-branch, bough, šakà (szakà) branch, saka fork, branching, sochaa pole with a branching, soxa a pole or a log with a branching, a primitive plowing tool, soxatyj moose, deer, č’ax branch. An alternation k ‖ kh, x is attested in Indo-Iranian also in other cases: kan- ‖ khan- to dig, ahmakəm ‖ amāxam our. The nasalized variant of this stem (Indo-European ḱank-: 523) is in šnx branch ( § 342, note 2), śañku-, sǫkъ, suk, cainc bough. About hōha plow and Finnish borrowings see Setälä, JSF XXV 1 36. — 63. (About the history of a sound changes inside this group see Merlingen. Die Sprache 1958 IV 68). The semantics branch, horn → deer, and so on, is usual. The words derived from Indo-European ḱer- sprout, horn are, for example, χεραóç horned (an epithet of deer), cervus, herut, Hirsch, carw deer, korva, kárvė cow, also (according to the satəm norm) sirnas chamois, srъna, sirwis chamois, etc. ( 574—577). See also ragingis deer derived from ragis horn. The similar metaphorically-descriptive names may arise on the basis of the taboo prohibitions; cf. Ossetic hog = fanger, which substituted an old word refering to a hog: . An original meaning branching of the Ossetic word sag preserved in the words fork, forked, a distance between legs, a distance between fingers; see this words. Cf. in along with šakà deer horns there are šãke fork, šãkumas branching, a distance between legs, šakaīnis forked, šakótas fork-like etc. ( 957). — The taboo nature of the word sag brings to mind that a deer was a totem animal of the ancestors of Ossetians (the connection between taboo words and totemism is well-known to ethnologists). There is a lot of evidence that supports this guess. In the animal style of the Scythian art the pictures of a deer take exceptional place. The origin of the animal style itself is rightly assiciated with totemistic outlook (Istorija SSSR [The history of the USSR] I 242). The huge material with numerous illustrations that deals with this theme is contained in the article of (N. L. Členova <q rendition="#rend_doublequotes">Skifskij olen'</q> [Scythian deer] (Pamjatniki skifo-sarmatskoj kul'tury [Artifacts of the Scythian-Sarmatian culture], Moscow, 1962, p. 167—205) and in her talk <q rendition="#rend_doublequotes">L'art animalier de l'époque scythique en Sibérie et en Pontide</q> (VI Congrés international des sciences préhistoriques et protohistoriques. Moscow, 1962, p. 9): Il est connu, que l'image la plus typique de l'époque scythique, répandue de l'hongrie jusqu'à l' Ordos, est la figure du serf aux jambes repliées... elle s' épanoit et se répan en variantes multiples pour cette raison que le cerf avait été, évidemment, d'abord l'animal-totem d'un clan scythique et ensuite il s'est transformé en emblème des tribus scythiques. To a similar conclusion comes M. I. Artamonov: Examining the compostition of the images and the origin of the subjects of the Scythian-Siberian art it is necessary to ditinguish a deer as the most characteristic and permanent figure. Such a great attention to this animal cannot be explained by farming conditions, on which ground the Scythian culture was developing. The significance of a deer either as a result of hunting or even more as a domestic animal at that time couldn't be so big. Evidently, its place in the ideology of the Scythian period must be derived from the views that arose on more ancient stages of socio-economic development when a deer could be not only the main object of hunting, but also it could be a wide-spread totem of the distant ancestors of the Iraninan tribes. (Skifo-sibirskoe iskusstvo zverinogo stilja [The Scythian-Sarmatian art in the animal style]. vol.: Problemy skifskoj arxeologii [Problems of the Scythian archeology], Moscow. 1971, p. 33). See also Jettmar, Iranica Antiqua 6, 1996, 6 — 24. —Krupnov. Drevnjaja istorija Severnogo Kavkaza [Ancient history of the Northern Caucasus]. Moscow, 1960, p. 363, 370, 311. — (I 503—504), not without a reason, explains the conception of the sun as a flaming deer, mentioned in the Russian folklore, as a Scythian heritage. Cf. the tale about the fawns, falling down from the sky, in <q rendition="#rend_doublequotes">The Tale of Bygone Years</q> and Scandinavian folk beliefs according to which a deer is not the son of the Earth, but the son of the Sun (Platonov. Prošloje russkogo Severa [The past of the Russian North]. Pgr., 1923, p. 14). In the Ossetian paintings based on the folk traditions the god of the hunting Æfsati is pictured as an old man with a head decorated with deer horns; see the illustrations to the poem of Kosta Khetagurov<q rendition="#rend_doublequotes">Æfsati</q> in the collection Iron fandyr (1951 p. 70) made by M. Tuganov. The fact that ancient sanctuaries were full of deer skulls and horns must be explained with the cult role of a deer (Magometov. Kulʼtura i byt osetinskogo naroda [Culture and everyday life of Ossetian people]. Ordzhonikidze, 1968, p. 112 — 113). In this regard it worth mention one of the favourite motives of the Ossetian epic or fairy-tale folklore: a heroine appears to a hero in the image of a doe in order to turn out to be a striking beauty then. It is well-known that the ideas about the transformation of people into animals are rooted finally in the totemistic views. Weisweiler, Zeitschrift fiir celtische Philologie, 24 , 1954, p. 10 ff., 35 ff., 165 ff. In their classical appearance, this ideas mean not only that a tribe believs into some kind of connection with their totemic animal, but that people associate themselves with it. On this ground zoomorphic ethnonyms arise: the ethnonym coincides with the name of the animal. When we learn that the Scythians (or the part of their population) in the ancient times were called Sakas ( Saka, Saka, Σάχαι The earliest mention in the Assyrian sources dates back to 641 B. C. (Khaim Tadmor. Tri poslednix desjatiletija Assirii. [The three final decades of Assyria] Trudy XXV Kongressa vostokovedenija [Proceedings of the XXVth Congress on the Oriental studies], I, Moscow, 1962, p. 241).), it is hard to give up the thought that the name for a deer already familiar to us is contained in this word.The brevity of the first vowel a in Saka may be explained through a contamination with a saka- dog ( sag is from swaka-). It is not just because the name of the Scythians fits, thanks to this theory, fine into the well-known subset of zoophoric ethnonyms.About the well-known ethnic terms that coincide with the names of animals see II 608 (s.v. Volk gives the reference to Much and Kossina). Also: Reallexikon der germanischen Altertumskunde, hg. v. J. Hoops, Strassburg, IV (1918— 1919) 430 ff. (s.v. Volkernamen). — Von Kienle. Tiervölkernamen bei indogermanischen Stämmen. WuS XIV 39 ff. — Szemerenyi. The name of the Picentes. Festschrift H. Meier, Munchen, 1971, p. 531—544. It is significant that the neighboors of the Scythians to the west and to the east were also called deers. We take into account, on the one hand, the Germanic tribe Cherusci, which name means deers ( herut, see Much, Beiträge zur Geschichte der deutschen Sprache u. Literatur 1893 XVII 60 ff..), on the other hand, — the finnish tribe Mari, which name derives from the word mar a wild male deer (Setälä, JSF XXX 5 51, 103).The legend that tells how the hero Sigurd was fed by a female deer is an echo of totemistic beliefs of Germans (Otto Hofler. Siegfried, Arminius und die Symbolik. Festschrift F. R. Schroder, 1959, p. 27 ff.). Cf. the legent about Romulus and Remus fed by a she-wolf — The early voicing of voiceless stops was typical for Northern Iranian languages. That's why along with the root sak- (Σαχαι, Σαχαραυλοι, Sacaraucae, Tαξαχις, 'Pαχοισαχχοσ, Mηδοσαχχοσ etc.) we find the form sag in ethnonyms very early: Mas-sag-etae, Thyr-sag-etae, Mugi-sag-os, Sag-adares ( 179). This form is directly adjacent to Ossetic sag. — Skold (Bulletin de la Société des Lettres de Lund, 1931—1932, p. 1—5) and van Windekens (Beiträge zur Namenforschung 1949 I 98—102) see in the ethnonym Saka the Iranian spaka- dog in its Old Persian shape. Szemerenyi (ZDMG 1951 CI 210—212) quite convincingly rejects this explanation as an unacceptable one. However, his own interpretation of the term Saka as derived from Iranian sak- ( sak-, θak- to pass (about the time) cannot be concidered as indisputable. Bailey ( 133) derives Saka from the other verb that souns similar: sak- be able, have a power (on the Iranian ground, in Avesta, only the meaning absorb, comprehend, study, learn is attested). This interpretation also cannot be accepted unreservedly. — The Ossetic name of a deer came into some of the Caucasian languages: sag, saf deer; maybe also šige, śəẋ deer. The relation of the Ossetic word to sagaa(n) male deer () is not clear. Ossetic sag is etymologized on the Indo-European ground quite reliably, that's why one doesn't need to think about the borrowing from the Mongolian. It is also unlikely that the Momgolian word for a deer is itself a borrowing from Ossetic. There remains only the third possibility: these words sound similar by chance. — Ossetic sag deer is recognized in the hydronyms of the places where Ossetians-Alanians lived in early times, cf. the phrase Sagdan, Zagdan that means the Deer River ( dan, modern Ossetic river). There is also a river with the same name in the Mostovsky district of the Krasnodar Kraj. The reality, apparently, was quite consistent with the name, — the Abkhazian epic song contains such words: Zagdan is full of deer XLIV 4 21. The Karachai name of this river is Buu, which also means deer (Gulijeva. Opyt issledovanija gidronimii Kubani [Studies on the Kuban hydronymy]. PhD Thesis Moscow, 1969, p. 14). The Sagdan River is also attested in Balkaria (284).Ws. Miller (OÈ III) notes another one toponym Sag-dor Deer Stone in Balkaria, in the Chegem gorge — Cf. , , , sagīl, , , . There is a special word that denotes a female deer: qwazǧæwanz, q. v. 37, 49, 70, 105, 179, 180, 198, 243, 311, 312; 105.