Abaev Dictionary: entry <hi rendition="#rend_italic">tægær_1</hi>

Translated from Russian in 2020 by Oleg Belyaev (ed.), Irina Khomchenkova, Julia Sinitsyna and Vadim Dyachkov.

 Абаев, Василий Иванович. Историко-этимологический словарь осетинского языка. Т. I. A–Kʼ. М.–Л.: Наука, 1958. С. ??–??. font-variant: italic; font-variant: small-caps; quotes: "‘" "’"; quotes: "«" "»";
tægær
клен maple Acer Acer
tægær bælas
id. id. ; ср. wīsqæd разновидность клена ; cf. wīsqæd maple specie Syltanyqy tyǧd bydyry bærzond faecyd tægær bælas, dard awaǧta jæ k’abæztæ на просторной равнине Сылтаныка высоко поднялся клен далеко раскинул свои ветви on the vast plain of Syltanyk, a maple tree rose high up, spreading its branches far and wide 7 Alæg… fembyrd kodta tægær æmæ nazy k’æcæltæ Алаг собрал кленовые и еловые щепки Alag collected maple and spruce wood chips 189 fos tægær bælæsty bynmæ rīvæd kænynmæ nyzdax сгони скот под клены на полуденный привал herd the cattle under the maple trees for a midday halt 1956 V 8 tægær qædæj kodtoj k’ūstæ, wīdg˳ytæ, tæbæǧtæ из кленового дерева делали миски, ложки, блюда maple wood was used to make bowls, spoons, and dishes Misost tægær k’ostæ kodta; ǧædæ in næbal adtæj æma randæj tægærmæ ǧædæmæ Мисост делал кленовые миски; у него больше не было древесины, и он пошел в лес за кленом Misost made maple bowls; he had no more wood, so he went to the woods for maple II 13 waj, kizgaj, tægæri sagaw bærzond kæsagæ о девушка, высоко глядящая, подобно оленю в кленовнике o a girl looking high, like a deer in a maple woods 10 saw ǧædi tægær bælasi buni ærbundat kodta в черном лесу под кленом он устроил привал in a black forest under a maple tree he made a halt 160 es bilgoni ærttevgæj i xormæ fætæn sifæ k’æbælʒug tægær стоит на берегу, блестя на солнце, широколистый кудрявый клен standing on the shore, glistening in the sun, is a broad-leaved curly maple 46 Клен популярен в осетинском фольклоре. В одном сказании кленовый лист становится мстителем за совершенное злодеяние (мотив Ивиковых журавлей Шиллера: природа на страже справедливости). Сказание известно в нескольких вариантах. Привожу вариант, записанный 5 июля 1953 г. от моей матери Нины Абаевой: Maple is popular in Ossetian folklore. In one tale a maple leaf becomes an avenger for a committed evil deed (Schiller's The Cranes of Ibycus motif: nature on the guard of justice). The tale is known in several versions. I cite a variant recorded July 5, 1953 from my mother Nina Abaeva: Iw mæg˳yr læg bæxwærdonæj fæcæjcydī. Fændagyl yl abyrǵytæ ambældysty æmæ jyn jæ bæx bajstoj. Bærgæ syn læxstæ kodta: Mæ card acy bæxæj ū, æmæ mæ ma fesafūt, zæǧgæ, fælæ jæm qūsgæ dær næ bakodtoj. Wæd mæg˳yr læg fæjnærdæm akæstytæ kodta, æmæ c’īw yzmælæg dær nīk˳y. Ærmæst fændaǵy byl bydyry astæw læwwyd īw styr tægær bælas. Æmæ mæg˳yr læg bælasmæ nyqqær kodta: Mæ tærīǧædy ævdīsæn dy fæū!. Caldær azy racydī. Æmæ dyn īw xatt k˳y wyd, wæd ūcy abyræg mæg˳yr lægæj cy bæx bajsta, ūwyl ysbadt æmæ balcy arast. Æmæ jæ X˳ycaw, cy mæg˳yr læǵy bastyǧta, ūj xæʒarmæ baxasta, æmæ jæm ærfysym kodta. Mæg˳yr læg æj xorz yswazæg kodta. Æxsæværyl k˳y ’rbadtysty, wæd ævīppajdy axæm dymgæ systadī, axæm dymgæ, æmæ xæʒar sænk’˳ystī (mænæ aftæ kæj akænync zīlgæ dymgæ, tūxgæ wad). Æmæ dwar fegom kodta dymgæ, æmæ ʒy zīlgæ-zīlgæ tægæry syf ærbataxtī æmæ rast wazæǵy nwazæny nyxxawdī. Læg afælūrs æmæ ma fæqær kodta: Ællæx, ællæx! enyr mæ sæfty saxat ærcydī! æmæ mardæj fynǵy raz axawdī. Wæd æj bazydta mæg˳yr læg, æmæ jæ cæstyty raz festad bydyry astæw tægær bælas, jæ tærīǧædæn ævdīsæn kæj yskodta, ūj… Один бедняк ехал конной арбой. На дороге ему встретились разбойники и отняли у него лошадь. Напрасно он умолял их, говоря: „Моя жизнь — от этой лошади, не погубите же меня". Те его и не слушали. Тогда бедняк огляделся вокруг, но нигде даже птичка не шевелилась. Только у дороги среди поля стоял одинокий большой клен. И бедняк крикнул к дереву: Ты будь свидетелем (совершенного надо мной) злодеяния!. Ср. в Ивиковых журавлях: Вы, журавли под небесами, Я вас в свидетели зову! (В. А. Жуковский, Сочинения, М., 1954, стр. 127). Прошло несколько лет. И вот однажды тот разбойник сел на коня, которого он отнял у бедняка, и отправился в путь. И Бог привел его к сакле того бедняка, которого он ограбил, и он там остановился как гость. Бедняк оказал ему доброе гостеприимство. Когда они сели за ужин, внезапно поднялся такой ветер, такой ветер, что сакля зашаталась (как говорят, крутящийся ветер, кутающая буря). И ветер распахнул дверь, и оттуда кружась влетел кленовый лист и упал прямо в кубок гостя. Человек побледнел и только крикнул: Боже, боже! теперь пришел час моей гибели! — и замертво свалился перед фингом (треногим столиком). Тогда узнал его бедняк, и перед его глазами предстал клен среди поля, который он призвал в свидетели (совершенного над ним) злодейства… A poor man was riding in a horsedrawn carriage. On the road he met robbers and had his horse taken from him. In vain he pleaded with them, saying, „My life comes from this horse; do not ruin me". They did not listen to him. Then the poor man looked around, but nowhere was even a bird moving. Only by the road in the middle of the field stood a lonely big maple. And the poor man cried out to the tree: You be a witness to the (committed against me) evil deed!. Ср. в Ивиковых журавлях: Вы, журавли под небесами, Я вас в свидетели зову! (В. А. Жуковский, Сочинения, М., 1954, стр. 127).Cf. in The Cranes of Ibycus: You cranes under the skies, I call you to witness!. A few years went by. And one day that robber got on the horse that he had stolen from the poor man and set out on his journey. And God led him to the hut of that poor man whom he had robbed, and he stayed there as a guest. The poor man gave him kind hospitality. As they sat down to supper, suddenly there came up such a wind, such a wind, that the hut staggered (as they say, a twisting wind, a waddling storm). And the wind opened the door, and from there a maple leaf flew swirling and fell right into the guest's goblet. The man went pale and only shouted: My God, my God! Now the hour of my doom has come! — and collapsed dead in front of the fing (tripod table). Then the poor man recognized him, and before his eyes appeared a maple tree in the field, which he called to witness (his) atrocity… . — В одном дигорском варианте жертвой злодеяния становится прославленный охотник Гуйман сын Уахатага. Подлый товарищ (æmbalxwar) Касболат из зависти сталкивает его с обрыва. Перед смертью Гуйман успевает призвать в свидетели злодейства одиноко стоящий клен. Между тем никем не подозреваемый убийца через несколько лет берет в жены вдову Гуймана. Однажды ночью ветер заносит к ним в саклю кленовый лист. При виде его убийца сознался в содеянном преступлении. Женщина, которая все эти годы продолжала любить только Гуймана, затаила в душе месть. И однажды, когда Касболат спал, вонзила ему в сердце булатные ножницы (æ bolat kærdæn in æ zærdi awinʒænti e ku nissaʒuj) (ср. II 467—469) . — In one Digor version, the illustrious hunter Guiman son of Uakhatag becomes a victim of the atrocity. His sneaky comrade (æmbalxwar) Kasbolat shoves him off the cliff out of jealousy. Before he dies, Guiman manages to call a lonely maple tree to witness his atrocity. Meanwhile, an unsuspected murderer marries Guiman's widow a few years later. One night the wind blows a maple leaf into their hut. At the sight of it, the murderer confesses to the crime he has committed. The woman, who for all these years has loved nothing but Guiman, harbors a feeling of revenge in her soul. And one day, when Kasbolat was asleep, she stabbed him in the heart with mace scissors (æ bolat kærdæn in æ zærdi awinʒænti e ku nissaʒuj) (cf. II 467—469) Слово распространено в ареале Центрального Кавказа: stajr (закономерно из stagar, ср. sag → saj олень и др.), tek’er, tek’ra, təkər, təgər клен ( 277, 295). Сюда же, возможно, tegri зимнее логово кабанов (), первоначально кленовая чаща? Исходная модель для кавказских форм, stakar-, могла иметь варианты takar- и sakar-. Чередование st- || t- || s- наблюдается в вейнахских языках; ср. stag, (гойт.) tag, (ахчой-март., инг.) sag человек. Ср. далее tagara-, sthagara-, sthakara-, takaram название растения Tabernaemontana coronaria и добываемого из него ароматического вещества. Рум. stejar дуб по форме примыкает к stežerъ кол, но по значению (название дерева) упомянуть и tegər, tõrke (из tõkre) ель ( 119). По Васильеву, törkä означает раскидистый (Марий мутэр. М., 1926, стр. 209). Странствующий ботанический термин? I 48, 295, 520. The word is common in the area of the Central Caucasus: stajr (logically from stagar, cf. sag → saj deer, etc.), tek’er, tek’ra, təkər, təgər marple ( 277, 295). Here, too, perhaps tegri a winter boar's den (), originally a maple bowl? The original model for Caucasian forms, stakar-, could have variants takar- and sakar-. The alternation st- || t- || s- is observed in the Vainakh languages; cf. stag, (Goyty) tag, (Achkhoy-Martan, Ingush) sag human. Cf. further tagara-, sthagara-, sthakara-, takaram the name of the plant Tabernaemontana coronaria and the aromatic substance extracted from it. Romanian stejar oak is similar in form to the stežerъ stake, but by meaning (the name of the tree) one should mention tegər, tõrke (from tõkre) spruce ( 119). According to Vasilʹev, törkä means sprawling (Marij mutèr [Mari dictionary]. Moscow, 1926, p. 209). A wandering botanical term? I 48, 295, 520.