Abaev Dictionary: entry <hi rendition="#rend_italic">Rujmon</hi>

Translated from Russian in 2020 by Oleg Belyaev (ed.), Irina Khomchenkova, Julia Sinitsyna and Vadim Dyachkov.

 Абаев, Василий Иванович. Историко-этимологический словарь осетинского языка. Т. I. A–Kʼ. М.–Л.: Наука, 1958. С. ??–??. font-variant: italic; font-variant: small-caps; quotes: "‘" "’"; quotes: "«" "»";
Rujmon
название мифического чудовища name of a mythical monster . — В загробном мире души так же стареют, как люди на земле. Для обновления им служит особая пища — тело Руймона (змеевидного чудовища), о происхождении которого рассказывается следующее поверье. Руймон родится от оленя. Когда самка разрешилась, она отбегает далеко и смотрит на теленка. Если он похож на нее, она возвращается назад и кормит его. Иногда же новорожденный вырывает деревья с корнями и грызет зубами землю; это признак того, что он — Руймон, и тогда мать убегает от него. Руймон, к счастью для людей, родится слепым. Чтобы спасти людей, белый Jелиа (Уорс Jелиа) спускает с неба цепь, окруженную облаками, накидывает ее на шею чудовища и тянет его вверх. Jелиа спешит это сделать, пока Руймон не прозрит и не издаст крик. Если Руймон станет зрячим, он разрастается на такое пространство, какое обнимает глазом, а если человек услышит его рев, то заболеет и умрет. В то время как Руймон доходит в цепи до неба, небесные духи от него мечами рубят куски и раздают мертвым. Те варят из них себе взвар и, вкусив его, снова молодеют, т. е. принимают тот возраст, в котором умерло тело ( II 295–296; ср.: 60–61, 132) . — In the afterlife, souls age as much as people on earth. For renewal, they are served a special food — the body of Ruymon (serpentine monster), on the origin of which the following legend is told. Ruymon is born from a deer. When the female has given birth, it runs far away and looks at the calf. If it looks like her, she comes back and feeds it. Sometimes a newborn pulls up trees by the roots and bites the ground with its teeth; this is a sign that it is Rujmon, and then the mother runs away from it. Rujmon, fortunately for people, is born blind. To save people, the white Yelia (Wors Jelia) lowers a chain from the sky, surrounded by clouds, throws it around the neck of the monster and pulls it up. Yelia is in a hurry to do this before Ruymon gains its sight and lets out a scream. If Ruymon gains sight, it grows so large as to fill a space it can see with its eye, and if a person hears its roar, they will get sick and die. While Ruymon is going up to the sky in chains, heavenly spirits cut pieces from it with swords and give them to the dead. They cook this and, having tasted it, they become younger again, i.e. they become the age at which the body died ( II 295–296; cf.: 60–61, 132) mulkgin ba — Rujmon богач — это Руймон (чудовище) the rich man is Rujmon (a monster) 122 Rujmon … mardmæ æ ǧælæs fæxxælew kodta Руймон раскрыл пасть на покойника Rujmon opened his mouth at the dead man II 41 Кажется естественным поставить rujmon в один ряд с dælimon подземный (нижний) дух, wælimon небесный (верхний) дух, где вторая часть, -mon, соответствует mainyu- дух, ср. Ahra-Mainyu- Злой Дух, Ариман. Так именно полагал Вс. Миллер ( III 157). Однако, пока не разъяснена первая часть, ruj-, такая этимология висит в воздухе. В виде догадки производим Rujmon от Rum Рим, полагая, что его исходное значение было римлянин. Формант -on образует, между прочим, этнические названия: iron осетин, digoron дигорец, kæsgon кабардинец и др. ( § 170II 1). Ос. -on отвечает латинскому форманту -an (ср. ос. — Volcānus), стало быть Rujmon и формально сопоставимо с rōmānus римлянин. Вставка j перед сонантом закономерна, ср. xujmon пахарь от xumæ пашня, zujmon от zumæg зима и т. п. ( § 1983). Римлянин мог стать синонимом страшилища еще в ту эпоху, когда причерноморские племена, в том числе предки осетин, аланы, воодушевляемые царем Понта Митридатом Евпатором, вели жестокую борьбу с Римом (I в. до н. э.). Столкновения племен Северного Причерноморья с римлянами продолжались вплоть до падения Рима в 410 г. Таким образом, не менее четырех столетий аланы знали о великом городе на Тибре и имели ратные дела с его легионами.Об участии сарматских племен, в частности алан, в войнах с Римом сообщают многие античные авторы: Аппиан, Юстин, Тацит, Сенека, Лукиан, Аммиан Марцеллин. См.: Голубцова. Северное Причерноморье и Рим на рубеже нашей эры. М., 1951, стр. 51 сл. — Ременников. Борьба племен Северного Причерноморья с Римом в III веке. М., 1954, стр. 33 сл. — Altheim. Niedergang der Alten Welt. Frankfurt am Main, 1952, passim. Образ чужого и враждебного народа, тем более такого, как римляне, легко мог стать с течением времени достоянием легенды и приобрести гиперболические и фантастические черты, а название этого народа могло получить значение чудовище, страшилище и т. п. Такие примеры известны. Название племени дахов ( daha-, dāsa-) получило в индийском значение демон, а производное от него dahaka- служит в Авесте наименованием трехглавого чудовища, с которым в нескольких поколениях ведут борьбу герои Ирана. Составители этимологических словарей французского языка не без основания считают, что ogre людоед идентично с hongre венгр (см., например: 655). Разумеется, мифологический образ и мифологические детали (рождение от оленя и пр.) могли возникнуть вне всякой связи с Римом и лишь со временем контаминировались с уже легендарным образом римлянина. Что мифологическое ядро легенды о Руймоне коренится в местных кавказских верованиях, подтверждается известным Этокским памятником. Это надгробное каменное изваяние, найденное у реки Этоки в районе Пятигорска. На нем имеется изображение человека (божества), который подымает на цепи змеевидное чудовище. Совпадение с сюжетом вышеприведенного предания о Руймоне бросается в глаза. Изображение на этокской статуе может быть прямо названо иллюстрацией осетинского и, вероятно, северокавказского народного верования о божестве-змееборце, избавляющем мир от чудовищного змея (Вс. Миллер. Отголоски кавказских верований на могильных памятниках. Матер. по археол. Кавказа, III, М., 1893, стр. 119–136, особенно стр. 124–126). — Название Рима, перенесенное со временем на Византию, сохранилось в осетинском также в форме Rom, q. v., и в форме Urum в фамильных именах Urumtæ и Urujmægtæ. Последние формы с начальным u- указывают на посредство каких-то языков, избегающих начального r- (тюркских?). It seems natural to put rujmon on the same level with dælimon underground (lower) spirit, wælimon heavenly (upper) spirit, where the second part, -mon, corresponds to mainyu- spirit, cf. Ahra-Mainyu- Angry Spirit, Ariman. That is exactly what Ws. Miller ( III 157) believed. However, until the first part, ruj-, is clarified, such an etymology is hanging in the air. As a guess, we derive Rujmon from Rum Rome, assuming that its original meaning was Roman. The formant -on forms, among other things, ethnic names: iron Ossetian (Iron), digoron Digor Ossetian, kæsgon Kabardian etc. ( § 170II 1). Ossetic -on corresponds to the Latin formant -an (cf. Ossetic — Volcānus), therefore, Rujmon is also formally comparable to rōmānus Roman. The insertion of j before an approximant is regular, cf. xujmon ploughman from xumæ arable land, zujmon from zumæg winter etc. ( § 1983). A Roman could have become synonymous with the bogeyman back in the era when the Black Sea tribes, including the ancestors of the Ossetians, the Alans, inspired by the king of Pontus Mithridates Evpator, waged a fierce struggle with Rome (I century BC). The clashes between the tribes of the Northern Black Sea region and the Romans continued until the fall of Rome in 410. Thus, for at least four centuries, the Alans knew about the great city on the Tiber and had military affairs with its legions.The participation of the Sarmatian tribes, in particular the Alans, in the wars with Rome is reported by many ancient authors: Appian, Justin, Tacitus, Seneca, Lucian, Ammianus Marcellinus. See: Golubtsova. Severnoe Pričernomorʼe i Rim na rubeže našej èry [The Northern Black Sea region and Rome at the turn of the 1st century AD]. Moscow, 1951, p. 51 ff. — Remennikov. Borʼba plemen Severnogo Pričernomorʼja s Rimom v III veke [The struggle of the tribes of the Northern Black Sea region with Rome in the 3rd century]. Moscow, 1954, p. 33 ff. — Altheim. Niedergang der Alten Welt. Frankfurt am Main, 1952, passim. The image of a foreign and hostile people, especially such as the Romans, could easily become the property of a legend over time and acquire hyperbolic and fantastic features, and the name of this people could get the meaning of a monster, a bogeyman, etc. Such examples are known. The name of the Daha tribe ( daha-, dāsa-) received in Indic the meaning of a demon, and its derivative dahaka- serves in the Avesta as the name of a three-headed monster, with which the heroes of Iran have been fighting for several generations. The compilers of French etymological dictionaries, not without reason, believe that ogre cannical is identical to hongre Hungarian (see, for example: 655). Of course, the mythological image and mythological details (birth from a deer, etc.) could have arisen without any connection with Rome, and only over time became contaminated with the already legendary image of a Roman. That the mythological core of the legend of Rujmon is rooted in local Caucasian beliefs is confirmed by the famous Etoka monument. This is a tomb stone statue found near the Etoka River in the Pyatigorsk region. It has an image of a man (deity) who raises a serpentine monster on a chain. The coincidence with the plot of the above legend about Rujmon is striking. The image on the Etoka statue can be directly called an illustration of the Ossetian and probably North Caucasian folk belief about the snake-fighting deity ridding the world of a monstrous snake ( Ws. Miller. Otgoloski kavkazskix verovanij na mogilʼnyh pamjatnikax [Echoes of Caucasian beliefs on burial monuments]. Materialy po arxeologii Kavkaza [Materials on the archeology of the Caucasus], III, Moscow, 1893, p. 119–136, especially p. 124–126). — The name of Rome, transferred over time to Byzantium, has also been preserved in Ossetic in the form Rom, q. v., and in the form Urum in family names Urumtæ and Urujmægtæ. The latter forms with the initial u- indicate the mediation of some languages that avoid the initial r- (Turkic?).