Abaev Dictionary: entry <hi rendition="#rend_italic">zaz</hi>

Translated from Russian in 2020 by Oleg Belyaev (ed.), Irina Khomchenkova, Julia Sinitsyna and Vadim Dyachkov.

 Абаев, Василий Иванович. Историко-этимологический словарь осетинского языка. Т. I. A–Kʼ. М.–Л.: Наука, 1958. С. ??–??. font-variant: italic; font-variant: small-caps; quotes: "‘" "’"; quotes: "«" "»";
zaz
название дерева — name of the tree – тис yew Taxus baccata Taxus baccata ; ветки его играли роль в поминальном обряде (см. ниже ), в христианский период название применялось также к вербе, Salix acutifolia ; its branches played a role in the funeral ceremony (see below ), in the Christian period, the name was also applied to the willow, Salix acutifolia zaz bælas komræbyn xībaræj zad дерево-тисс росло одиноко у подножья ущелья a yew tree grew lonely at the foot of the gorge 1961 II 63 Ботанический термин, широко распространенный на иранской почве и на Кавказе. Применяется в разных языках к различным растениям. Ср. žāž вид чертополоха или вереска (), жесткая трава (), 1. верблюжья колючка (Alhagi camelorun), 2. чертополох (Carduus) (), zāz сорная трава, вандж. žuž боярышник ( 892), ysāyza- (= zāza-) трава. На Кавказе: žaž, ʒeʒvi, danʒi терновник ( 234–235), zazuna боярышник, авар., анд., агул. zaz терновник, zez лиственница, žaža шиповник, saz, caʒ терновник, zanze, ccac терновник, колючка ( 55), ʒaʒ, zä, zajä кизил ( 204). Не вызывает сомнения иранское происхождение. Szemerényi связывает с dužaka- еж (dužaku- ← žužaka- ← žažuka- ← žaža-), γaž колючка ( geǵ(h)-, gaǵ(h)-). Сходное толкование у Bailey. С семантической стороны здесь все благополучно, но фонетические трудности значительны. Нет сомнения, что в этимологических поисках надо ориентироваться на значения колючий, шершавый и т. п. Именно к таким растениям применяется обычно занимающее нас наименование. (445) дает две индоевропейские базы: ghers- in Unkrautbezeichnungen и ghērs- Stacheltier. Перед нами несомненно два варианта одной базы со значением колючий в применении то к растениям, то к животным. В этом случае žāž можно возводить к zārša-, ǵhērso-. Ср. zarš-, harš- ерошиться, щетиниться. Сюда же ziẓ̌ жесткий, шершавый ( 104). За пределами арийского: gar̃sas, garšvà дягиль, Angelica, gìrsa костер, Bromus, gers, Giersch сныть, Aegopodium, hirsutus взъерошенный. — Сак. ysāysa- идет в этом случае из пехлевийского. В языки Кавказа, в том числе в осетинский, слово вошло, очевидно, в конечном счете из персидского.Szemerényi, Вопросы иранской и общей филологии, Тбилиси, 1977, стр. 231–234. — 349. A botanical term widely used in Iranian languages and in the Caucasus. It is used in different languages to refer to different plants. Cf. žāž type of thistle or heather (), hard grass (), 1. camel-thorn (Alhagi camelorun), 2. thistle (Carduus) (), zāz weed grass, žuž hawthorn ( 892), ysāyza- (= zāza-) grass. In the Caucasus: žaž, ʒeʒvi, danʒi blackthorn ( 234–235), zazuna hawthorn, Avar, Andi, Aghul zaz blackthorn, zez larch, žaža rose hip, saz, caʒ blackthorn, zanze, ccac blackthorn, thorn ( 55), ʒaʒ, zä, zajä dogwood ( 204). It is undoubtedly of Iranian origin. Szemerényi associates it with dužaka- hedgehog (dužaku- ← žužaka- ← žažuka- ← žaža-), γaž thorn ( geǵ(h)-, gaǵ(h)-). A similar interpretation is made by Bailey. From the semantic point of view, everything is fine here, but the phonetic difficulties are significant. There is no doubt that in etymological searches one must be guided by the meanings thorny, rough etc. It is to such plants that the name under discussion is usually applied. (445) gives two Indo-European bases: ghers- in Unkrautbezeichnungen and ghērs- Stacheltier. We have before us, undoubtedly, two variants of one base with the meaning prickly applied either to plants or to animals. In this case žāž can be traced back to zārša-, ǵhērso-. Cf. zarš-, harš- ruffle, bristle. See here also ziẓ̌ hard, rough ( 104). Beyond Aryan: gar̃sas, garšvà angelica, Angelica, gìrsa bonfire, Bromus, gers, Giersch herb gerard, Aegopodium, hirsutus disheveled. — ysāysa- comes in this case from Pahlavi. In the languages of the Caucasus, including Ossetic, the word entered, obviously, ultimately from Persian.Szemerényi, Voprosy iranskoj i obščej filologii [Issues of Iranian and general philology], Tbilisi, 1977, p. 231–234. — 349.